— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Я живу в Пинеровке или на юге недалеко от Анапы, как-то бессмысленно провожу время. Неожиданно осознаю, что стала людоедом. Звоню папе, говорю, что мне
тяжело, он говорит, что это временно и я скоро привыкну. Проходит время. Я нахожусь на какой-то тряпке, которая летит по воздуху. Ко мне падает с высоты
женщина с шестью птичьими головами на шести шеях, но с обычным человеческим телом. Я узнаю в ней тётю Олю Храмцову (она около двух лет назад умерла). Я
сворачиваю каждую голову тёте Оле, от каждой откручиваю клюв, методично скидываю вниз сначала клюв, потом голову. Затем я скидываю вниз туловище. Ужасно
много крови. Не помню, ела ли я мясо. Однако, придя к тёте Ларе (давно её во сне не видела), рыдаю и рассказываю, что съела тётю Олю, что тётя Оля всегда
была дорога мне как знакомый с детства человек, но тем не менее я её съела. Тётя Лара никак на меня не реагирует. Когда я с тем же разговором иду к другой тёте Оле (она тоже умерла), та отвечает мне, что я всё правильно сделала.
тяжело, он говорит, что это временно и я скоро привыкну. Проходит время. Я нахожусь на какой-то тряпке, которая летит по воздуху. Ко мне падает с высоты
женщина с шестью птичьими головами на шести шеях, но с обычным человеческим телом. Я узнаю в ней тётю Олю Храмцову (она около двух лет назад умерла). Я
сворачиваю каждую голову тёте Оле, от каждой откручиваю клюв, методично скидываю вниз сначала клюв, потом голову. Затем я скидываю вниз туловище. Ужасно
много крови. Не помню, ела ли я мясо. Однако, придя к тёте Ларе (давно её во сне не видела), рыдаю и рассказываю, что съела тётю Олю, что тётя Оля всегда
была дорога мне как знакомый с детства человек, но тем не менее я её съела. Тётя Лара никак на меня не реагирует. Когда я с тем же разговором иду к другой тёте Оле (она тоже умерла), та отвечает мне, что я всё правильно сделала.