Вдоволь поудивлявшись странному сну о замужестве, подалась в универ. До самого синтаксиса не было ничего достойного внимания. На синтаксисе что-то уж очень было душно, и я из-за этого очень явно дремала, стараясь этого не делать и всё равно клюя носом прямо перед синтаксичкой. Катя хотела даже попытаться меня разбудить, но передумала. Однако ж у меня хватило наглости на синтаксичкино "Мария не дремлет!" сказать "Нет" и ответить на вопрос об обособленном определении. На практике по ИРЛЯ разбирали фрагмент "Гистории о Иоанне и Елеоноре", анализировали свойства языка и тому подобную лингвистическую жесть. А потом Фёдор Никитич очень филологичным голосом с такими же интонациями стал пересказывать самые, гм, острые моменты этой повести. "хоть вы и моя любезная сватья, однако ж извольте скидывать платье"... Примерно в той же манере он пересказал нам "Гишторию о храбром кавалере Александре...", давая оценку политике, которой придерживались в любовных приключениях Александр и Владимир и пересыпая всё цитатами. Затем он дал задание на следующее занятие, с тем и распростились. Мы с мамой пошли к кафедре, ожидая спецкурса и экскурсии. Так как какое-то время кроме нас и Гуськова никого не было, мама в приступе паники побежала к Гуськову с вопросом, что делать, получила от него порцию пилюль под названием "А надо было предупреждать!" а от меня рекомендацию не нарываться больше на них. Паника была преждевременной, студентки пришли и экскурсия состоялась, хоть и было меньше народу. Погода была нормальная, дорогой мы с мамой услышали невразумительную песню шедшего невдалеке молодого человека. "Этого бы кадра к нам,- сказала я маме. Оказалось, что он и так с нами. Потом он вынес маме мозг тем, что на ходу одновременно пел и курил. Голос неизвестного и мамины комменты в его адрес смешались в уме с рассказами Фёдора Никитича, вызывая у меня частые и кратковременные приступы смеха. Отсутствие холода ещё усиливало благоприятное впечатление, я опять поняла, что весна на меня активно действует и что всё-таки я завершаю этот день фиерично. В течение почти всей экскурсии я представляла рядом тех, кого хотела видеть, правда, когда ветер и усталость от стояния на разбитой Английской набережной взяли своё, я порекомендовала им исчезнуть. Мы видели дворец бракосочетаний, мама сказала, что у него облупившийся фасад, а наш неизвестный молодчик и Николай Александрович оказались единственными, кто видел дворец изнутри. А по дороге домой - любимая музыка в наушниках, среди которой преобладал "Пикник". Вот так университет помог мне светло отметить ещё одну мою личную дату, о которой я не обмолвилась ни словом ни с кем.