Я в Крыму, уже подхожу к территории лагеря Артек, в котором уже была, путешествуя по Дании, но вдруг делаю несколько шагов и оказываюсь в Херсоне. Мне сказали, что от Крыма до Херсона 35 километров. Со мной женщина примерно возраста бабушки. Идём по дороге, за нами бежит волк, отходим на обочину, и тут этих волков становится много. Я ругаю их последними словами, иногда вставляя вполне цензурное "идите лесом", а они так и чешут мимо меня толпами. Спутница советует, чтобы прекратить нашествие лесных санитаров, прочитать что-то вроде заговора, предложить волку проехаться на моём языке, куда ему нужно - я их материла, и теперь языком и должна пожертвовать. Офигеваю, плюхаюсь на четвереньки и читаю заговор, но чуть изменяю его, предлагаю прокатиться у меня на спине. Первый же волк после прочтения текста взобрался мне на спину. Я думала, с места не сдвинусь, но легко пошла на четвереньках. Мы перемещаемся в лес, и волки вместе с медведями рассказывают мне какие-то бесконечные сказки. Я спрашиваю у одного волка, когда сказка кончится, а он отвечает, что иную сказку можно и два года рассказывать.
Перемещаюсь домой, бабушка и мама всю ночь пекут блины к чьей-то свадьбе, а я притворяюсь, что сплю. Мы наутро едем на свадьбу, её отмечают в какой-то неббольшой комнате, там много столов и холодильник. Кто-то старается поровну всем разделить угощения. Мама заглядывает в холодильник и говорит мне, что там много всего, что если она утащит оттуда гамбургер, кусок торта и конфеты, то никто не заметит. Я поначалу соглашаюсь, но потом вспоминаю, что гамбургеры в холодильнике лежат уже неделю, мало ли, что случилось за это время с ними. У меня кружка с алюминиевой, но почему-то сломавшейся ручкой. Ручка сломалась очень причудливо, вроде бы должна отломиться совсем, но за неё можно держаться, она приобрела очень изогнутую форму, я считаю, что именно так должна выглядеть струя слёз, пролитых Маврикием Николаевичем.