Есть ещё кое-что, окрасившее мою жизнь в иной цвет и заставившее меня просветлеть. Мои надежды на встречу вот уже несколько дней не так эфемерны, как обычно. На следующей неделе, или после неё, или далее - но свидимся наконец. Я даже не думала, что так будет светло, когда узнала.
Как-то нелегко мне стало носить в себе плавильный котёл, температура в котором становится тем выше, чем старше становлюсь я, хотя за пять лет и вот уже скоро семь месяцев такой жизни он должен был по всем законам здравого смысла перестать существовать. Но нет. Температура в нём может повыситься от любой мелочи, от встреченного в книге имени или слова, ассоциативного ключика, мотива песни и ещё чего-нибудь подобного, от чего нет возможности уберечься. Мне двадцать седьмой год пошёл, да и наблюдения за сложной ситуацией у сестры наводят на грустные мысли. Никто из моих родных по разным причинам не был счастлив в любви, для кого-то из них это и сейчас так, и такая ситуация в той или иной мере влияет на мои разговоры с ними. Практика показывает, что мама может отчитать меня, как дуру, бабушка пожалеть, как "несчастненькую", даже сестра может назвать меня больной. Я - ни то, ни другое, ни третье, и мне стоит большого труда убедить в этом самых любимых людей. Что буду делать я, какая жизнь меня ждёт, смогу ли я что-то изменить или так и буду ходить с котлом лет примерно до шестидесяти? Одни вопросы, ни одного ответа. От всего этого почему-то очень веет неблагополучием. Стало быть, ощущение отсутствия чего-то значимого в жизни, появившееся у меня после дня рождения, вполне могло вот так укрепиться и трансформироваться. Работа, аспирантура - великолепно, ни от того, ни от другого не отказываюсь, но они могут дать мне только внешнюю гармонию. Я вполне могу удовлетвориться этим, но забыть, что внутри у меня гармонии нет, не выходит что-то.
И вот моё петербургское солнце сулит мне луч. Хоть временно достичь этой самой внутренней гармонии - чем не счастье, а?