Никто не сумеет увидеть тебя настоящим,
Масштаб твоих внутренних войн не дано оценить
Стоящим снаружи, пусть даже и рядом стоящим,
И в ногу идущим, и в голос поющим. Не быть
Тебе ими понятым так, как того бы хотелось.
Пожалуй, и к лучшему (что там, в твоей голове?),
Но всё, что ещё не успелось, не смелось, не спелось,
Останется буквами в несочинённой главе –
Никто не прочтёт, даже тот, кто нужнее, роднее
Их всех, никогда, никогда не распутает нить
И не доберётся к тебе лабиринтами дней, и
Всё это так больно, что… Как бы тебе объяснить…
Представь: вот стоишь ты на выставке экспонатом,
Свидетелем древней жизни, что отцвела,
Кричишь: «Я так много знаю всего, ребята!»,
Но люди тебя не слышат из-под стекла.
Для них ты – красивая, странная вещь, не боле.
Предмет, что совсем бесполезен, хотя неплох.
Вся суть твоя силится мячиком волейбольным
Прорваться к ним через сетку, но снова – блок.
Представь, что ты – книга, но смысла в тебе ни грамма;
Страницы в недоумении теребя,
Читатель не знает, что текст этот – криптограмма,
Разгадки которой нет даже внутри тебя.
Представь: ты во сне слышишь музыку, да такую,
Что моцартский "Реквием" силищей превзойдёт.
Ты вскакиваешь с постели, бежишь к листку и…
И вдруг вспоминаешь, что вовсе не знаешь нот.
Представь: ты на сцене. Пытаешься вывернуть душу,
Но голос простужен, и даже не петь – говорить
Тебе тяжело, но поёшь ты, а люди наружу
Толпою из зала выходят.
Курить.
Вера Сухомлин | песни, тексты