Сегодня мы, истерически смеясь, поставили на уши всё издательство. Сидели на кухоньке три корректорши, одна оператор по набору текста и один музыкальный редактор (как выяснилось в дальнейшем, все лохи непроходимые). Одна корректорша, моя тёзка, во время обеда приносит свой радиотелефон на кухню. И вот в издательстве раздались разноголосые телефонные трели, а телефон коллеги звенел громче всех. Никто не брал трубку. Мы, четыре девочки, сказали нашему Димитрию, музыкальному редактору, чтобы взял телефон и поговорил, всё равно ведь поговорить любит. Он взял - и по разговору мы поняли, что нарвался он на коллекторов, которые не первый год звонят одной из наших вахтёрш, причём звонят преимущественно на работу. Сначала Димитрий не понял, о ком речь, потом спросил нас, кто дежурит на вахте, мы шепнули ему, что дежурит не та, которой звонят, а её сменщица. И тут он по простоте душевной не придумал ничего лучше, как спросить не то у нас, не то у коллекторов: "А почему (такая-то) не берёт?" Каюсь, мы все не выдержали и покатились со смеху. Далее Димитрий, ничуть не смеясь, объяснил, что нужного им человека здесь нет и пусть звонят в другой день. Когда телефонный разговор кончился, мы долго ржали: "Ты зачем у них спросил, почему (такая-то) не берёт? А что они тебе ответили?" и прочее в том же духе. А потом начался автодозвон. Звонят-звонят, кто-то возьмёт трубку, а там короткие гудки, и через сколько-то секунд всё по новой. Мы не знаем точно, в чём причина. Коллекторы нам устроили это шоу или какой-то глюк случился, к которому они не имеют отношения. Димитрий потом говорил, что это мы, девочки, виноваты, надо было одной из нас с ними говорить, чтобы не было конфуза. Сначала мы сказали об этом нашему инженеру по компьютерной безопасности, затем, когда ежеминутные трели из всех кабинетов задолбали, доложили и директору. Хорошо хоть, что при всём этом наша внутренняя связь не страдает, можно спокойно позвонить в другой кабинет. Не знаю, что будет завтра. Когда я рассказала всё бабушке, она объяснила, что да, мы виноваты, не надо было смеяться, они жестокие. Вроде и я не слишком виновата в случившемся, но всё равно не по себе. С другой стороны, мы давно так не хохотали всей толпой.