Разлюбила на три четверти. Можно сколько угодно упрекать меня в увлечении пустой картинкой, но, выходит, эти три четверти были основаны на реальном, и теперь, когда реальность переменилась, фундамента для них не стало. Теперь переломить последнюю четвёртую четверть, но это тяжелее всего. И случиться этот перелом может не завтра и даже, боюсь, не в этом году. Считала раньше, что нет ничего хуже, чем любить и от этого страдать. А теперь знаю, что хуже: не любить и от этого страдать. Потому что все мои влюблённости разной степени серьёзности, что десять самых значимых, что мимолётности, лихо сменяли одна другую начиная с моих семи лет и по настоящее время. Сверкающее Новое было таким феерическим, что я легко откидывало Старое (хотя примерно год назад оно могло быть сверкающим Новым) и устремлялась в новое чувство, пока оно не иссякало. А Старое было отличным воспоминанием. А вот теперь после десятой влюблённости (не слишком точное слово, да и есть ли точное слово для этого семилетия) система дала сбой. Десятая влюбленность переломила себе хребет под ударом обстоятельств, а на смену ей ничего не пришло, только боль и недоумение. И безумное желание поговорить, хотя когда прикидываешь, о чём говорить, выясняется, что общих тем как-то не осталось, и желание это вроде боли в месте ампутированной конечности, нужно закрыть на него глаза. Вот теперь я нахожусь в том положении, о котором говорила родным: никаких знакомств в инете или чего-то подобного, пока эта история не кончится, другую не начну. Всё, кончилась история. А всё равно не хочу начинать другую, потому что вспоминается героиня Светланы Рожковой: "Ну нафига мне эти стрессы, нафига? Я если и выйду замуж, то только за слепого, глухого, хромого капитана дальнего плаванья!" Нет, надо всё-таки признаться честно, на чём эта четвёртая четверть основана. На воспоминаниях, на музыке, на всём, что я знала раньше, на отличных беседах, на сновидениях, на моей же лирике, на прогулках, хохмах, узнавании нового во всех смыслах. Это всё так засело внутри, что вычеркнуть это пока не представляется возможным. Как сделать так, чтобы это перестало быть моим миром, пока не знаю. Вот не с кем пойти на Мамочеву, я приуныла. Сказала подруге, что хочу кликнуть знакомого из школы, о котором в своё время рассказывала и даже скинула фотки. Она мне: "Зачем тебе этот оглоед. Нужны новые знакомые, новые люди!" Ха, новые люди! Сделать бы так, чтобы старые меня не нервировали, и то счастье. К слову, "оглоед" не годится для сколь угодно прочных отношений, им только родителей пугать, чтобы про мою личку не гундели, но он единственный, кого хотела бы видеть рядом на этом концерте. ("единственный из возможных, но единственный ли вообще,- подсказывает подсознание, которое хочется пристрелить.)Так что отменю всё к чертям, всё равно не решусь предложить ничего своему знакомому, да и у него вполне может не получиться совместить мой закидон со своими делами. Скоро день семьи, любви и верности. В этом году тоже не хочется этого дня, прошёл бы поскорее. У Стэф есть отличное стихотворение о бессмысленности этого праздника,- так я его интерпретирую. Чего выпендривались, ну, вспомнят люди единственный раз в году Петра и Февронию, увидят всё тот же концерт в Муроме, повесят замочки на перила мостов, кто-то обязательно напьётся, и что, прибавится любви? Явно не у меня. Не у меня! Я не могу сказать, что люблю его. Не могу сказать, что не люблю его. Тем более не могу сказать, что ненавижу. Я хотела сохранить его как друга, приятеля, собеседника, но и это оказалось невозможным. Это несносно.