Так они шли,
набивая залы и животы,
кем придется и чем придется - до тошноты,
а потом говорили друг с другом на языках,
что не учат в школах,
не носят словариком в рюкзаках.
Так они шли вперед семь ночей, семь дней,
и не знали, кто бы мог стать родней,
шли - как Марина с Улаем - в последний путь
вдоль Великой Китайской Стены,
и сочилась суть
манной кашей, перерастающей в дождь грибной,
что ему одному легко, как и ей одной.
Всю неделю они, подобно своим богам,
создавали друг друга,
его глиняные бока
порождали ее из мужеского ребра,
хотелось из золота,
да вышло из черного серебра.
На восьмой день - день семьи, верности и любви
он сбросил ее в Неву
и сказал "плыви".
И она поплыла, как плывут листы тетрадные по реке,
как свечной огонек плывет в восковой руке
видящего на одре последний сон,
и отвернулся,
и не обернулся он.
Так закончился мир один и другой начался,
несвоевременно бьющийся на часах,
но сулящий ей прибрежные маяки.
Вылезай из воды.
Отряхивайся.
Беги,
может, станешь кому-то ленточкой в волосах.
Источник