Да, у всякой медали есть обратная сторона. Я живу спокойно. Но бесцветно. Я не мечусь в смятении. Но я не чувствую жизни. Я, кажется, докатилась до развития Анны Одинцовой, для которой покой важнее всего. И декламировать не решаюсь из-за этого же. Не хочу беспокойств ни с какой стороны. Я осмыслила наконец, что пожинаю плоды поставленных себе блоков уже сейчас. Вот в данный момент, сидя с простудой у компа, не зная, что у меня будет завтра, рабочий день или поход за больничным. Хотелось бы первый вариант, но мало ли. Да, я готовилась к тому, что последствия постановки блоков наступят, но думала, что это случится когда-то в далёком будущем. А это случилось в тот самый момент, когда я эти блоки поставила. Когда же я поставила их? в тот момент, когда поднималась по знакомой лестнице в свой кабинет после последней встречи или позже, в горячке тех нескольких месяцев после галилеева отречения? Скорее, где-то между последней встречей и моим саморазоблачительным посланием. Но эмоциональное отупение началось уже в момент, когда после встречи я входила в издательство. И до сих пор я в этом отупении живу. Ненадолго я вышла из него год назад, когда мимолётила к М. И то безнадёжность той мимолётности повергла меня в такое уныние, что это сильно отразилось на здоровье. Вот и теперь я полагаю, что простуда подхвачена мной далеко не из-за общей распространённости вируса, а из-за жестоких рефлексий последних дней. Хотя и залётный вирус нельзя исключать. Так вот, то отсутствие эмоций, те запреты,- это наказание за мои проступки в отношении любимого. Самой же мной назначенное. Наказание, назначенное уголовным кодексом, почти всегда имеет срок, после которого завершается. А самоназначенное вряд ли можно отменить самому. Мера тех моих ошибок довольно велика. А задумалась я потому, что стремительно приближается двухлетие с последний встречи, а ломка не заканчивается. Кто-то ограничивается годом, кто-то двумя неделями, кто-то несколькими часами. А я вместо того, чтобы быть освобождённой, обросла блоками и не перестала его любить. И так, наверное, будет всегда. Это ещё не самое страшное. Но я перестала ставить великие цели. Отменив кандидатскую, я как будто только и делаю, что плыву по течению, и меня это вполне устраивает. Роман застрял и не идёт, а лирика - фиг с ней, с лирикой. Из всех важных дел осталось только редакторство, но можно ли им одним искупить бездействие во всём остальном, я не знаю.