Нет, всё-таки затронула меня одна песня вчера. Михаил Кузнецов пел "Как молоды мы были". И я впервые в жизни примерила её на себя. Примерка удалась.
В подростковом возрасте я считала себя если не исключительным человеком, то около того. Меня хватало на сочинение рассказов, инструментальных пьес, песен и стихов. Это впоследствии я поняла, что качество этих творений было посредственным, поэтому мне удавалось клепать всё это чуть ли не на коленке. Последние две пьесы на фортепиано были вообще из рук вон плохие. Зато последней песней искренне горжусь до сих пор, хотя над ней тяготеет какой-то рок - нигде не могу её исполнить. Со временем моего творческого запала стало хватать только на лирику. И то не обходилось без творческих кризисов.
В студенчестве я уже обижалась на Иру, когда она заявляла, что я совершила исключительный поступок, став студенткой филфака, а не пойдя по проторённой многими незрячими дорожке в массажку, в Герцена или какое-нибудь музыкальное училище. Что исключительного в том, что я, как и она, занимаюсь тем, что люблю? И я считала, что всё смогу. У меня получалась лирика, я писала курсовые и дипломные работы, сдавала экзамены. Я искренне была убеждена, что стать кандидатом наук смогу. В доктора и в академики не метила, но уж кандидатом-то, думала, грех не стать. И вдруг поняла, что мои умственные силы ограничены. Я с великим трудом защитила ВКР, потому что она оказалась не столь объёмна, как нужно, и не стала дальше двигаться. Не хотелось домоклова меча над собой.
Думала реализоваться в любви. Не смогла. С моих восьми лет почти без исключений влюблялась безответно и безнадёжно, только менялись люди, а обстоятельства оставались неизменными. Когда встретила Князя, ему было 14, мне 16. Вот он-то мне казался тогда исключительным - говорил не как прочие мои сверстники, интересовался не тем, что они, да и вообще он зрячий, а значит, по определению из другого мира. Тогда не влюбилась, только мимолётила. Влюбилась через несколько лет, когда встретила его на филфаке. И всё это время ждала от него того, чего он не мог и не хотел мне дать. Возлагала на него надежды, которые он не мог и не хотел оправдать. Вообще долго не переставала думать о нём как об исключительном. Это сейчас я знаю, что он просто человек со своими талантами и пороками, с несбывшимися мечтами и обычной жизнью, которую он как-то там ведёт. В какой-то мере я такая же. Только в бытовом плане полный ноль. А почему же тогда не уходит он из мыслей, из снов? Не потому ли как раз, что в нём осталась моя молодость, моя вера в людей, моя способность любить? Всё вложила в него, ничего не осталось для других? Даже клином клин вышибить не смогла, потому что первоначально в Недоразумении видела черты Князя. Мысленно сказала себе, что Д. как Н., только лучше и мне симпатизирует. А перестав видеть в одном человеке другого, разочаровалась в своей попытке вышибить клин книном.
Ладно, решила я, стану писателем. Напишу роман о своей любви, выплесну её всю в эту книгу, пусть все офигевают со мной. Примерно год воодушевлённо строчила главу за главой, а на безразмерной четвёртой споткнулась. Героиня не поэт (потому что не хватает меня на стихи от чужого лица, не умею ролевую лирику писать, что является признаком отсутствия у меня мастерства). Она вместо стихов пишет стихотворения в прозе, называет их как я свои - мимолётности. И внезапно оказалось, что переделывать свои же стихи в стихотворения в прозе - очень неблагодарное занятие. Творения моей героини кажутся мне слепленными на коленке, фальшивыми, а как сделать так, чтобы в них была жизнь, у меня-то в лирике она хотя бы есть, я не знаю. Только что мелькнула мысль, может, она не будет ничего писать, будет просто человек без талантов? Но не обеднит ли это её? Короче, не могу заставить себя взяться основательно за роман.
Так, и что осталось у меня в мои 30 лет? По идее я ещё молода, но лучшие эмоции как будто выветрены, лучшие планы остались нереализованными, осталось только редакторство, в котором я ещё не разочаровалась, да стихи иногда. Достаточно ли этого для того, чтобы считать себя человеком, не зря живущим на земле? Могу ли я ещё что-то совершать, чего-то достигать? Другие могут, а я? И сколько ещё нужно лет, чтобы перестать любить его?
М-да, кто-то лучшие годы своей жизни тратит на кого-то, а я на что? На учёбу, к которой всё меньше способностей? На научную литературу, которую до сих пор не в силах читать? На творчество, недостатки которого я знаю лучше, чем мои критики?
М-да, "Как молоды мы были, как молоды мы были, как искренно любили, как верили в себя". Я в себя больше не верю.