— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Послушай, люди не умирают – они становятся самыми красивыми закатами, огненно-красным, нежно-розовым, сине-голубым, и в момент, когда ты падаешь, тебя незаметно подхватывают те, кто при жизни был очень тобой любим.
Люди не умирают, заходят в наши сны, когда мир утих, поздно вечером или под утро в пять.
Чтобы изредка на секунду хотя бы в них, мы имели возможность их обнять.
Люди не умирают – они становятся прозрачными, сквозь себя пропуская чистый свет.
Это мы здесь о них ставим свечи и горько плачем, а для Бога, знаешь ли, мёртвых нет.
Люди не умирают лучами сквозь занавеску будят нас поутру, просыпаешься, а в груди спокойно и горячо.
Может быть, когда ты идёшь, расступается тьма вокруг, потому что они стоят за твоим плечом?
Люди не умирают, только обнимают нас теперь ветром, а не руками, нам же здесь остаются их вещи, образы, голос, смех.
Люди не умирают – просто становятся облаками, скучаешь по кому-то – взгляни наверх.
Анна Захарова
но всё-таки.
Люди не умирают, заходят в наши сны, когда мир утих, поздно вечером или под утро в пять.
Чтобы изредка на секунду хотя бы в них, мы имели возможность их обнять.
Люди не умирают – они становятся прозрачными, сквозь себя пропуская чистый свет.
Это мы здесь о них ставим свечи и горько плачем, а для Бога, знаешь ли, мёртвых нет.
Люди не умирают лучами сквозь занавеску будят нас поутру, просыпаешься, а в груди спокойно и горячо.
Может быть, когда ты идёшь, расступается тьма вокруг, потому что они стоят за твоим плечом?
Люди не умирают, только обнимают нас теперь ветром, а не руками, нам же здесь остаются их вещи, образы, голос, смех.
Люди не умирают – просто становятся облаками, скучаешь по кому-то – взгляни наверх.
Анна Захарова
но всё-таки.