— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
А окончилось всё, как полагается, слезами. Я сидела вчера на философии, создавала толпу, а сама читала "Обрыв". Я дошла до момента, когда Татьяна Марковна пришла к Вере во время её болезни и сказала, что любит и простила. Я представила себе этот момент, в то же время висящая на моём сердце железяка напомнила о себе, и из глаз полились слёзы. Катя, видимо, сказала правду: "Обрыв" не стоит читать, если самого что-то терзает. Я до сих пор точно не знаю, то ли я плакала о героинях книги, то ли о своих чувствах и страданиях, то ли обо всём сразу. Как бы то ни было, действительно стало легче, даже вновь проснулся интерес к курсовику. Конечно, я буду ещё осмысливать всё это, но уж не так активно. В душе наконец появилось что-то вроде света.
Ты мне снова снился. Мы были в городской библиотеке, оказавшейся потом вагоном поезда, и на столе почему-то лежал ковёр вроде половика. Мы пытались играть в какую-то игру с моими кольцами, но ковёр не позволил осуществиться нашим планам. И ты всё время был рядом, смеялся о чём-то. Какая-то наша общая знакомая появилась на минуту, взяла у библиотекаря книгу и опять исчезла. Вот и всё. А мне светло. Нет, точку ставить нет пока оснований, но поставить запятую и поразмыслить над прошедшим очень даже возможно.
Ты мне снова снился. Мы были в городской библиотеке, оказавшейся потом вагоном поезда, и на столе почему-то лежал ковёр вроде половика. Мы пытались играть в какую-то игру с моими кольцами, но ковёр не позволил осуществиться нашим планам. И ты всё время был рядом, смеялся о чём-то. Какая-то наша общая знакомая появилась на минуту, взяла у библиотекаря книгу и опять исчезла. Вот и всё. А мне светло. Нет, точку ставить нет пока оснований, но поставить запятую и поразмыслить над прошедшим очень даже возможно.