— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Среди полной каши, творившейся сегодня в моих снах, целой и вполне понятой была только одна картинка: помещение в моей школе, но не наш класс; Серж сидит за партой и играет на гитаре одну из моих любимых песен Трофима; я сижу на находящейся сзади парте (да, именно так, не на стуле), и пою под эту гитару, причём Серж играет неверно, а я усиленно этого не замечаю и пытаюсь под него подстроиться.
Вспомнила всё, что с ним связано: как мне нравилось называть его Сержем, всю нашу бесконечную перебранку и те пять деньков, в течение которых я была увлечена им и которые могли бесповоротно изменить мою жизнь. И как же я счастлива, что не изменили, что я вовремя избавилась от своего затмения.
Мы в последний раз виделись давно, переписываемся тоже редко, но меня не тянет поддерживать с ним отношения. Я несказанно рада, что в реале не буду плясать под его дудку и петь под его гитару, на которой он, кстати, играть никогда и не умел.
Только всё-таки я обязана ему одним своим стихотворением, пусть и не лучшим, но искренним, а тех, кому я обязана хоть одной строчкой, я всегда помню.
Вспомнила всё, что с ним связано: как мне нравилось называть его Сержем, всю нашу бесконечную перебранку и те пять деньков, в течение которых я была увлечена им и которые могли бесповоротно изменить мою жизнь. И как же я счастлива, что не изменили, что я вовремя избавилась от своего затмения.
Мы в последний раз виделись давно, переписываемся тоже редко, но меня не тянет поддерживать с ним отношения. Я несказанно рада, что в реале не буду плясать под его дудку и петь под его гитару, на которой он, кстати, играть никогда и не умел.
Только всё-таки я обязана ему одним своим стихотворением, пусть и не лучшим, но искренним, а тех, кому я обязана хоть одной строчкой, я всегда помню.