— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
В пятницу и субботу с воодушевлением работала: в пятницу в рабочем кабинете, в субботу дома над карточками к третьему узлу. Одновременно с этим формировала стихи, и редактировала их, и публиковала. В воскресенье как-то было на душе муторно, хоть и работала по-прежнему, ну разве что чуть менее интенсивно. Заглянула в свой паблик, чтобы скопировать стихи на собственную стену. Увидела, что по сравнению с вечером субботы, когда публиковала стихи, подписчиков у меня стало на одного меньше. С октября я в таких случаях мигом проверяла, кто покинул паблик. Но моё предположение не подтверждалось. Кинулась проверить и в этот раз. Подтвердилось. Я ждала такого развития событий. Это должно было случиться. Странно, что не случилось раньше. Всё логично, и нечего даже краем мысли на этом задерживаться. Но вот проклятая моя эмоциональность не даёт покоя: не в последнем ли тексте дело, не принизила ли, не зацепила ли там кого? Вчера, вдоволь помимимизировав насчёт пуховика, в котором ходила почти год назад в один великий день, прибыла в рабочий кабинет, и тут меня накрыло. Изложила свои тревоги в короткой ммс-ке и отослала. Потом корила себя. А потом телефон сообщил об смс. Оставила работу, схватила телефон, открыла сообщения, посмотрела на адресата. Всё в считанные секунды. Нет, beeline. И в эти секунды гулко и больно стучало сердце. Господи, как ещё далеко до чёртова душевного равновесия! Господи, что ж я, дура, опять творю! В какой-то момент испугалась, что слёзы польются. Подошла к окну, вцепилась в штору. Постояла чуть-чуть. Нет, обошлось. Сказала далёкому собеседнику, что мне больно, и плевать, что его заменяет оконное стекло. Так и живу снова в жестокой хандре, и сегодня тоже. Молодая коллега вчера сказала, что хочет видеть "принца", адресата лирики. А я ответила, что нет ничего необычного. Что-то опять меня занесло.