— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
В "Красном колесе" Георгий Воротынцев предал свою жену Алину, изменив ей с Ольдой. Вскоре открыл Алине всё. Радовался, что может быть с женой искренним, встретил как будто бы понимание. Но потом она стала метаться, устраивать сцены, потом слала письма, потом новый виток его измены, потом встреча с женой, совместное житьё в Могилёве и сцены, сцены, сцены. А в день, когда Георгий открыл всё жене, он поначалу спокойно заснул, чего не скажешь о его жене. Потом он проснулся, конечно, откликнулся на боль жены, всё такое прочее.
Я сделала, что планировала. Я открыла моим то, что хотела открыть. И вот теперь я - Георгий, а Алины у меня целых две, и тоже поначалу меня встретили как будто тепло, но теперь будут штормы, штормы, штормы. И это надо снести. Я спала отлично всю ночь, а бабушка - нет, и когда я ещё не подозревала, что не всё путём, я сказала, что спала отлично, и это могло показаться ещё одним оскорблением. Неееет. Не отмена моря была платой за мои поступки, отмена моря была мне скорее на благо. Вот теперь будет настоящая ответственность. Хотела выйти из штопора. Вышла, блин.
Я сделала, что планировала. Я открыла моим то, что хотела открыть. И вот теперь я - Георгий, а Алины у меня целых две, и тоже поначалу меня встретили как будто тепло, но теперь будут штормы, штормы, штормы. И это надо снести. Я спала отлично всю ночь, а бабушка - нет, и когда я ещё не подозревала, что не всё путём, я сказала, что спала отлично, и это могло показаться ещё одним оскорблением. Неееет. Не отмена моря была платой за мои поступки, отмена моря была мне скорее на благо. Вот теперь будет настоящая ответственность. Хотела выйти из штопора. Вышла, блин.