— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
В начале тридцатых Андрей Платонов написал повесть "Впрок", её печатный вариант попал к Сталину. На полях журнала он написал, помнится, "Сволочь", "Болван" и что-то ещё. Платонов, по свидетельствам современников, реагировал на это спокойно, говоря, что написал повесть для одного человека, то есть для Сталина, Сталин ему ответил, то есть, всё понятно и логично с точки зрения писателя.
Всегда меня поражал этот скрытый от мира диалог двух людей, кто бы они ни были, но всегда есть условный Платонов и условный Сталин. И иногда окружающие даже не догадываются, что такой диалог идёт рядом с ними. Не обязательно это связано с литературой. Иногда это происходит так: условный Платонов совершает поступок - условный Сталин жёстко на него реагирует.
И вот я при всей своей направленности на благо, при всём своём желании вести добропорядочную и лишённую косяков жизнь нет-нет, да и вляпываюсь, другого слова не найти, в подобные диалоги. Иногда, копаясь в себе, прихожу к мысли, что делаю это со скуки (у всех проблем одно начало: сидела женщина, скучала; м-да) или от избытка нерастраченных эмоций внутри меня. Причём я всегда оказываюсь в роли условного Платонова, и реакция условного Сталина в итоге представляется мне очень даже закономерной.
Сегодня задумалась, что хуже: быть вот таким Платоновым, отчасти знающим, на что идёшь, или Сталиным, полагающим, что зарвавшегося малосмыслящего в жизни человека надо поставить на место и чётко дать ему понять, кто он такой.
Конечно, лучше ни тем, ни другим, но на месте условного Сталина я не хотела бы оказываться. Хотя и в платоновской шкуре тяжеловато.
Всегда меня поражал этот скрытый от мира диалог двух людей, кто бы они ни были, но всегда есть условный Платонов и условный Сталин. И иногда окружающие даже не догадываются, что такой диалог идёт рядом с ними. Не обязательно это связано с литературой. Иногда это происходит так: условный Платонов совершает поступок - условный Сталин жёстко на него реагирует.
И вот я при всей своей направленности на благо, при всём своём желании вести добропорядочную и лишённую косяков жизнь нет-нет, да и вляпываюсь, другого слова не найти, в подобные диалоги. Иногда, копаясь в себе, прихожу к мысли, что делаю это со скуки (у всех проблем одно начало: сидела женщина, скучала; м-да) или от избытка нерастраченных эмоций внутри меня. Причём я всегда оказываюсь в роли условного Платонова, и реакция условного Сталина в итоге представляется мне очень даже закономерной.
Сегодня задумалась, что хуже: быть вот таким Платоновым, отчасти знающим, на что идёшь, или Сталиным, полагающим, что зарвавшегося малосмыслящего в жизни человека надо поставить на место и чётко дать ему понять, кто он такой.
Конечно, лучше ни тем, ни другим, но на месте условного Сталина я не хотела бы оказываться. Хотя и в платоновской шкуре тяжеловато.