— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Странный сегодня день. Бабушка вчера мне сказала, что в ночь на сегодня снятся вещие сны. Мечтала увидеть во сне тебя, но вместо этого приснилась невразумительная хрень, которую пересказать невозможно.
Вчера же на работе дали "Историю и личность". В январе не дали, в декабре дали, и я опять стала думать, может, опять это предвестие чего-то ключевого в отношениях с тобой. В прошлые разы это "ключевое" означало печаль и отчаяние. Так вот вчера прочла совсем немного, а сегодня основательно углубилась в роман. Почти весь день он был милый, а к концу третьей главы быть таковым перестал из-за одного героя и ситуации в целом. Подрасстроилась.
Конечно, послушала A Winter's Tale, Dangers in my Head и многое другое, связанное с тобой. И сердце как будто иногда сбивалось с ритма из-за какой-то радости.
Псевдорадости.
Тебе 28.
Что, собственно, меняется от того, что я вот так втихомолку отмечаю, и то сегодня не слишком получилось? Для тебя ничего, для меня тоже вроде ничего. Но я сегодня не могла не делать этого.
Не могла не обратиться к тебе мысленно с лучшими пожеланиями, с надеждой на то, что когда-нибудь мы поговорим как раньше, не укоряя друг друга ни в чём, не вспоминая ошибок, просто по-дружески. У меня до сих пор нет собеседника лучше тебя.
И я тебе мысленно сказала, что ты стал моей последней верой и надеждой. Говорить о том, что последней любовью, я пока не могу - нет оснований утверждать, что я больше не буду любить, но верить и надеяться я давно перестала. Скажи я об этом кому из ближайшего окружения, одни не поверят в серьёзность моих слов, другие закудахтают, что нельзя ставить на себе крест. А это не я, это жизнь на мне поставила крест.
Хохмили на работе, что мои родные хотят мне в спутники жизни инвалида, как я, и девочки предложили мне сломать ногу тому мужчине, который довольно часто помогает мне на маршруте. Только и остаётся хохмить.
Я очень надеюсь, что ты отметишь день рождения хорошо и что поводы похохмить у тебя будут куда лучше.
А с самого утра в уме звучала любимая тобой песня, сопровождавшая меня в крыму. Вот её я как раз не слушала сегодня.
Вчера же на работе дали "Историю и личность". В январе не дали, в декабре дали, и я опять стала думать, может, опять это предвестие чего-то ключевого в отношениях с тобой. В прошлые разы это "ключевое" означало печаль и отчаяние. Так вот вчера прочла совсем немного, а сегодня основательно углубилась в роман. Почти весь день он был милый, а к концу третьей главы быть таковым перестал из-за одного героя и ситуации в целом. Подрасстроилась.
Конечно, послушала A Winter's Tale, Dangers in my Head и многое другое, связанное с тобой. И сердце как будто иногда сбивалось с ритма из-за какой-то радости.
Псевдорадости.
Тебе 28.
Что, собственно, меняется от того, что я вот так втихомолку отмечаю, и то сегодня не слишком получилось? Для тебя ничего, для меня тоже вроде ничего. Но я сегодня не могла не делать этого.
Не могла не обратиться к тебе мысленно с лучшими пожеланиями, с надеждой на то, что когда-нибудь мы поговорим как раньше, не укоряя друг друга ни в чём, не вспоминая ошибок, просто по-дружески. У меня до сих пор нет собеседника лучше тебя.
И я тебе мысленно сказала, что ты стал моей последней верой и надеждой. Говорить о том, что последней любовью, я пока не могу - нет оснований утверждать, что я больше не буду любить, но верить и надеяться я давно перестала. Скажи я об этом кому из ближайшего окружения, одни не поверят в серьёзность моих слов, другие закудахтают, что нельзя ставить на себе крест. А это не я, это жизнь на мне поставила крест.
Хохмили на работе, что мои родные хотят мне в спутники жизни инвалида, как я, и девочки предложили мне сломать ногу тому мужчине, который довольно часто помогает мне на маршруте. Только и остаётся хохмить.
Я очень надеюсь, что ты отметишь день рождения хорошо и что поводы похохмить у тебя будут куда лучше.
А с самого утра в уме звучала любимая тобой песня, сопровождавшая меня в крыму. Вот её я как раз не слушала сегодня.