— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Во сне - два бессмысленных фрагмента. В первом бабушка не разрешает мне надеть один из элементов пижамы, а я истерю и говорю, что в таком случае не надену ни одного. Во втором я на платформе Невского проспекта встречаю Олю Ванину и Нину Константиновну, беру Олю за руку, а руки Олины длинные-длинные, чуть не до земли, ладони где-то на уровне стоп находятся; я говорю Оле, входя с ней в вагон: "Ты давно уже Ольга, а тебя хочется Оленькой называть".
В реальности - всё сносно. Здоровье постепенно улучшается. Слушаю криминалки, мечтаю скорее с ними разделаться, чтобы вернуться уже к нормальным книгам, которых у меня тьма. То ли "Московскую сагу" и "Детей Арбата" перечитать, то ли дилогию Александра Степанова, "Очерки русской смуты" Деникина или воспоминания Милюкова открыть для себя. Шаова всё-таки выкинула из телефона - вдруг не успею до конца года дослушать. Вот Aleks el Gato точно успею, его мало совсем.
Часто ведём с бабушкой задушевные беседы. Одна из самых эпичных была в пятницу - чуть ли не до 12 ночи трындели, а начали не то около восьми вечера, не то в девятом часу. Нам иногда сложно понять друг друга. Но я пытаюсь объяснить своё умонастроение. Сегодня, кажется, в полной мере удалось. Бабуля никак не может взять в толк, почему я, желая любви, ставлю себе такие рамки. Привела аналогию: да, я очень хочу это пирожное, но у меня диабет, я пирожное не возьму, потому что оно опасно для здоровья и жизни. У меня, мол, эмоциональная диета, и должна же я хоть одну диету выдержать по-человечески. Бабушка говорит, что на фиг такая диета не нужна, а слово, данное себе, ничего не должно значить. Это вряд ли, конечно, ведь я такой же человек, как все другие, и слово, данное другому, примерно равно слову, данному себе. Хватит с меня одного нарушенного слова - насчёт публикации лирики. Но тут хоть у меня оправдание есть. Насчёт эмоциональной диеты - никакого оправдания не будет.
В реальности - всё сносно. Здоровье постепенно улучшается. Слушаю криминалки, мечтаю скорее с ними разделаться, чтобы вернуться уже к нормальным книгам, которых у меня тьма. То ли "Московскую сагу" и "Детей Арбата" перечитать, то ли дилогию Александра Степанова, "Очерки русской смуты" Деникина или воспоминания Милюкова открыть для себя. Шаова всё-таки выкинула из телефона - вдруг не успею до конца года дослушать. Вот Aleks el Gato точно успею, его мало совсем.
Часто ведём с бабушкой задушевные беседы. Одна из самых эпичных была в пятницу - чуть ли не до 12 ночи трындели, а начали не то около восьми вечера, не то в девятом часу. Нам иногда сложно понять друг друга. Но я пытаюсь объяснить своё умонастроение. Сегодня, кажется, в полной мере удалось. Бабуля никак не может взять в толк, почему я, желая любви, ставлю себе такие рамки. Привела аналогию: да, я очень хочу это пирожное, но у меня диабет, я пирожное не возьму, потому что оно опасно для здоровья и жизни. У меня, мол, эмоциональная диета, и должна же я хоть одну диету выдержать по-человечески. Бабушка говорит, что на фиг такая диета не нужна, а слово, данное себе, ничего не должно значить. Это вряд ли, конечно, ведь я такой же человек, как все другие, и слово, данное другому, примерно равно слову, данному себе. Хватит с меня одного нарушенного слова - насчёт публикации лирики. Но тут хоть у меня оправдание есть. Насчёт эмоциональной диеты - никакого оправдания не будет.