— Девушка, вы одна? — Нет, я с причудами.
Расстались мы, но твой портрет
Я на груди моей храню;
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.
И новым преданный страстям
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный - всё храм
Кумир поверженный - всё бог!
М.Ю. Лермонтов
Квартира прежнего возлюбленного похожа одновременно на его квартиру, как я её видела, и на ту однокомнатную, из которой мы уехали в прошлом году. Я захожу то в туалет, то в ванную, отлично слышу оттуда, как он что-то жарит на кухне. Мы одни. Я вхожу на кухню и спрашиваю, можно ли говорить с ним об одной из подруг. Он разрешает. Я спрашиваю, не огорчает ли его, что она живёт на одной улице с ним. Он говорит, что нет. Я говорю, что она в отношениях. Он довольно едко замечает, что она каждый год в отношениях.
Просыпаюсь. Смотрю на телефоне время. Двенадцатый час ночи. За окном хлещет ливень. Вот откуда звук, как будто он жарил что-то, в чём-то этот шкварчащий звук похож на звук ливня, когда он снаружи, а я внутри здания. Удивляюсь, что предыдущий сон веял негативом, а этот более мирный. И предыдущий сон позволил думать, что я даже внутри себя отвергаю его, а теперь точку зрения приходится скорректировать.
Меня не кружит так интенсивно по нынешнему возлюбленному. И возникает снова мысль, что прежний всё-таки не в полной мере забыт. Не то чтобы я очертя голову кинусь в прежнее состояние и начну строчить покаянные стихи, мол, извини, Княже, за отступничество. Но вот что-то сидит внутри, отданное только ему, и невозможно это отдать даже герру Хохмаридзе. Наверное, все эти слова про "отдать сердце" далеко не так пусты, потому что после любви оно твоё не в полной мере, и не так важно, принял он твоё сердце или нет. А уж перед прежним моим я душу наизнанку выворачивала так, как перед настоящим никогда не буду.
Я на груди моей храню;
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.
И новым преданный страстям
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный - всё храм
Кумир поверженный - всё бог!
М.Ю. Лермонтов
Квартира прежнего возлюбленного похожа одновременно на его квартиру, как я её видела, и на ту однокомнатную, из которой мы уехали в прошлом году. Я захожу то в туалет, то в ванную, отлично слышу оттуда, как он что-то жарит на кухне. Мы одни. Я вхожу на кухню и спрашиваю, можно ли говорить с ним об одной из подруг. Он разрешает. Я спрашиваю, не огорчает ли его, что она живёт на одной улице с ним. Он говорит, что нет. Я говорю, что она в отношениях. Он довольно едко замечает, что она каждый год в отношениях.
Просыпаюсь. Смотрю на телефоне время. Двенадцатый час ночи. За окном хлещет ливень. Вот откуда звук, как будто он жарил что-то, в чём-то этот шкварчащий звук похож на звук ливня, когда он снаружи, а я внутри здания. Удивляюсь, что предыдущий сон веял негативом, а этот более мирный. И предыдущий сон позволил думать, что я даже внутри себя отвергаю его, а теперь точку зрения приходится скорректировать.
Меня не кружит так интенсивно по нынешнему возлюбленному. И возникает снова мысль, что прежний всё-таки не в полной мере забыт. Не то чтобы я очертя голову кинусь в прежнее состояние и начну строчить покаянные стихи, мол, извини, Княже, за отступничество. Но вот что-то сидит внутри, отданное только ему, и невозможно это отдать даже герру Хохмаридзе. Наверное, все эти слова про "отдать сердце" далеко не так пусты, потому что после любви оно твоё не в полной мере, и не так важно, принял он твоё сердце или нет. А уж перед прежним моим я душу наизнанку выворачивала так, как перед настоящим никогда не буду.